Неточные совпадения
«Ты видел, — отвечала она, — ты донесешь!» — и сверхъестественным усилием повалила меня на борт; мы оба по пояс свесились из лодки; ее волосы касались
воды; минута была решительная. Я
уперся коленкою
в дно, схватил ее одной рукой за косу, другой за горло, она выпустила мою одежду, и я мгновенно сбросил ее
в волны.
«Посмотрим, как делают религию на заводе искусственных минеральных
вод! Но — как же я увижу?» Подвинув ногу по мягкому на полу, он
уперся ею
в стену, а пошарив по стене рукою, нашел тряпочку, пошевелил ее, и пред глазами его обнаружилась продолговатая, шириною
в палец, светлая полоска.
Шлюпки не пристают здесь, а выскакивают с бурунами на берег,
в кучу мелкого щебня. Гребцы, засучив панталоны, идут
в воду и тащат шлюпку до сухого места, а потом вынимают и пассажиров. Мы почти бегом бросились на берег по площади, к ряду домов и к бульвару, который
упирается в море.
Наконец хромой таза вернулся, и мы стали готовиться к переправе. Это было не так просто и легко, как казалось с берега. Течение
в реке было весьма быстрое, перевозчик-таза каждый раз поднимался вверх по
воде метров на 300 и затем уже пускался к противоположному берегу,
упираясь изо всех сил шестом
в дно реки, и все же течением его сносило к самому устью.
Я повиновался и
уперся руками
в землю. Дерсу накрыл меня своей палаткой, а затем сверху стал заваливать травой. Сразу стало теплее. Закапала
вода. Дерсу долго ходил вокруг, подгребал снег и утаптывал его ногами.
И вот мы опять едем тем же проселком; открывается знакомый бор и гора, покрытая орешником, а тут и брод через реку, этот брод, приводивший меня двадцать лет тому назад
в восторг, —
вода брызжет, мелкие камни хрустят, кучера кричат, лошади
упираются… ну вот и село, и дом священника, где он сиживал на лавочке
в буром подряснике, простодушный, добрый, рыжеватый, вечно
в поту, всегда что-нибудь прикусывавший и постоянно одержимый икотой; вот и канцелярия, где земский Василий Епифанов, никогда не бывавший трезвым, писал свои отчеты, скорчившись над бумагой и держа перо у самого конца, круто подогнувши третий палец под него.
Особенно он увлекался чтением. Часто его можно было видеть где-нибудь на диване или на кровати
в самой неизящной позе: на четвереньках,
упершись на локтях, с глазами, устремленными
в книгу. Рядом на стуле стоял стакан
воды и кусок хлеба, густо посыпанный солью. Так он проводил целые дни, забывая об обеде и чае, а о гимназических уроках и подавно.
Намука подвел лодку к камню, и мы тотчас вышли на него. Все сразу повеселели. Вихров и Крылов стали откачивать
воду, а я с орочами принялся осматривать берег, к которому мы пристали. Наше укрытие представляло собою ловушку, из которой можно было выбраться только по
воде. Базальтовая жила
упиралась в отвесную скалу. Каких-нибудь выступов или карнизов, по которым можно было бы взобраться наверх, не было.
Под горой бойкая горная река Каменка разлилась широким плесом, который огибал круглый мыс, образовавшийся при впадении
в нее Березайки, и там далеко
упиралась в большую гору, спускавшуюся к
воде желтым открытым боком.
Маленький пароход тащит против течения пустую баржу, река сносит, мотает его, он вертит носом, как щука, и пыхтит, упрямо
упираясь колесами
в воду, стремительно бегущую навстречу ему.
Хозяин хохочет, а я — хотя и знаю, что пароходы не тонут на глубоких местах, — не могу убедить
в этом женщин. Старуха уверена, что пароход не плавает по
воде, а идет,
упираясь колесами
в дно реки, как телега по земле.
Посредине комнаты стоял письменный стол, покрытый клеенкой. Медвежонок по ножке стола добрался до клеенки, ухватил ее зубами,
уперся лапами
в ножку и принялся тащить что было мочи. Тащил, тащил, пока не стащил всю клеенку, вместе с ней — лампу, две чернильницы, графин с
водой и вообще все, что было разложено на столе.
В результате — разбитая лампа, разбитый графин, разлитые по полу чернила, а виновник всего скандала забрался
в самый дальний угол; оттуда сверкали только одни глаза, как два уголька.
Пусть читатель представит себе узкий коридор с совершенно отвесными стенками, по которому
вода идет с головокружительной быстротой, шесты не достают дна, и
упираться надо
в выступы скал или подтягиваться на руках, хватаясь за расщелины камней.
Чжан-Бао приготовил ружье и караулил момент, когда животное покажется из травы, но удэхеец не стал дожидаться появления непрошенного гостя: он проворно опустил весло
в воду и,
упершись им
в песчаное дно, плавным, но сильным движением оттолкнул лодку на середину протоки.
Робко осмотрелся он сквозь деревья по сторонам; никого не видать и не слыхать! Одни
воды шумно неслись
в море. На взморье стояла эскадра, как стая лебедей,
упираясь грудью против ярости волн. За ближайшим к морю углом другого острова (названного впоследствии Васильевским) два судна прибоченились к сосновому лесу, его покрывавшему; флаг на них был шведский. Временем с судов этих палили по два раза; тем же сигналом отвечали из Ниеншанца.
Только было солдат приноровился черных квартирантов сачком поддеть, на вольный воздух выдрать, шасть — кто-то его из
воды за сапог уцепил, тащит, стерва, изо всей мочи, прямо напрочь ногу с корнем рвет.
Уперся солдат растопыркой, иву-матушку за волосья ухватил, — нога-то самому надобна… Мясо живое из сапога кое-как выпростал, а сапог, к теткиной матери,
в воду рыбкой ушел…
